персонажи: Тэгун, Хакён, упоминается Вонщик.
рейтинг: PG-13
жанры: au, юмор
предупреждение: оос, нецензурная лексика
описание: Чон Тэгун - сертифицированный психолог. Но он готов сжевать свой диплом, когда к нему приходит некий Н. с деликатной проблемой.
заявка №11: Лео| Эн. Чон Тэгун - сертифицированный психолог. Но он готов сжевать свой диплом, когда к нему приходит некий Н. с деликатной проблемой. Заказчик обрадуется сиквелу заявки 10 (Рави/Эн. Эн - приватный стриптизёр, но очень неуклюжий, когда ему нравится клиент).
читать дальше
Стриптизеры, наверное, тоже чего-нибудь стесняются? (с)
Чон Тэгун – сертифицированный психолог, человек с двумя высшими образованиями и уважаемый в своей клинике специалист, целыми днями пропадающий на работе. Чон Тэгун, несмотря на юный возраст, весьма уравновешен и спокоен, и никому еще не удавалось вывести его из себя. Чон Тэгун – просто весьма интеллигентный и неглупый молодой человек, к тому же, судя по активным ухаживаниям медсестричек из хирургического отделения в соседнем крыле – еще и привлекательный, хотя и одинокий. Чон Тэгун вообще отличается умом и сообразительностью (хоть и не особо болтлив), но, черт возьми, он готов сжевать свой диплом, когда к нему приходит некий Н. с очень, по его выражению, «деликатной проблемой».
Н. приходит, открывая дверь задницей, держа в руках стопку документов, которую он помогает нести девушке из регистратуры (девушка семенит мелкими шажочками сзади и, судя по ее страдающему выражению лица, помощь была скорее принудительной). Он приходит, сверкая ярко-красной макушкой и белозубой улыбкой, представляется Ча Хакёном, протягивает в приветствии руку, спрашивает возраст Тэгуна, но, не дождавшись ответа, заявляет, что его можно звать просто «хен», говорит, что направил его сюда их психиатр, и Чон Тэгун понимает, что вместе с пациентом Н. к нему пришел полный пиздец.
- Вы похожи на кота, - первым же делом доверительно сообщает Хакён, заваливаясь на кресло и потянувшись к печенькам для детей, с которыми никто не хочет дружить в школе, и тут же запивая их водой для пар на грани развода, - Я буду звать Вас Лео.
Тэгун приподнимает бровь – что, простите? - но только достает чистый блок бумаги, вкладывая его в блокнот.
Пациент Н.
Импульсивность речи.
Опыт психолога и страничка лекций 6 курса, врезавшаяся в память, говорят Тэгуну, что подобное обращение может быть защитной реакцией. Однако Тэгун задницей чует, что защитными реакциями тут и не пахнет – просто этот Ча Хакён на всю голову ударенный.
Хакён жует печенье для детей, старательно кроша его на обивку кресла.
Тэгун садится в кресло напротив, и, щелкнув пару раз авторучкой, открывает блокнот.
Хакён, разделяя очередную печеньку на две части, слизывает клубничную начинку.
К черту.
- Зовите так, как Вам будет удобно, - доверительно сообщает Тэгун, моля, чтобы лицо выражало исключительно благодушие и внимательность к проблемам человечества вместо совсем непрофессионального «какого собственно хрена».
Хакён роняет печенье на пол, размазывая липкую начинку по ворсистому «создающему ощущение уюта и защищенности» (как и положено в комнатах психологической помощи) ковру.
Все силы Чон Тэгуна уходят на борьбу с проклятыми выдающими эмоции мимическими мышцами.
Гиперактивность, суетливость.
- Вас направил ко мне наш психиатр? По какой причине Вы к нему обратились? – помогает начать рассказ Тэгун, собравшись наконец с силами. Профессионализм и спокойствие. Главное – профессионализм и спокойствие.
- Я обратился к нему, потому что меня направил к нему ваш психотерапевт, - с радостью включается в разговор Хакён, поднимая печенье на журнальный столик. Стеклянный и ровно до этого момента чистый, - Вы знаете, очень интересная женщина, она едва меня увидела, тут же послала к психиатру.
«Я бы послал тебя туда же, – горестно думает Тэгун, глядя, как Хакён, до того спокойно (спокойно ровно по особым хакёновским меркам) баловавшийся печеньками, уже забил на это гиблое дело и начал рыскать по карманам узких черных брюк, настолько обтягивающих, что в карманы, пожалуй, не влезла бы даже скрепка, - Туда же бы послал. Или даже подальше».
Невнимательность. Болтливость. Переключение внимания.
Тэгун начинает чувствовать жгучее желание прибить их психиатра, пожилого и весьма уважаемого доктора со степенью профессора медицинских наук, потому что сидящее в кресле напротив чудо природы наиболее емко можно охарактеризовать одной фразой – типичный случай синдрома дефицита внимания и гиперактивности.
Однако, к большому сожалению Чон Тэгуна, профессор был уважаем ровно настолько, чтобы его решения об отсутствии у пациента психических отклонений сомнению не подвергались.
Тэгун жалеет, что отказался от предложенных девушкой из регистратуры бумаг, отправленных ему в довесок с Хакёном – там наверняка есть какие-то отметки психиатра и даже психотерапевта. Хотя, в случае с этим пациентом нельзя исключать запись «К черту, отправьте куда хотите, только пусть он уйдет» прямо в карточке вместо диагноза. О, будь у Тэгуна возможность отправить этого Хакёна хоть куда-нибудь, он бы непременно так поступил.
- Тогда с какой проблемой Вы приходили к нашему психотерапевту?
- Знаете, это очень занимательная история, - закатывает Хакён глаза, изящным движением в лучших традициях «Основного инстинкта» перекидывая ногу на ногу, - Понимаешь, Лео-гун – я же могу обращаться к тебе на ты? – тут появилась одна деликатная проблема, которая сильно усложняет мне жизнь.
Нарушение личной дистанции в общении.
Тэгун (или, вернее сказать, Лео?) пытается ободряюще улыбнуться, поощряя продолжение.
Энтузиазм Хакёна, получившего одобрение продолжить, увеличивается – хотя недавно казалось, куда уж больше.
- Я танцую как полено.
«Совершенно точно психологическая проблема», - раздается ехидный голосок в голове Тэгуна, и он мысленно вздыхает, ставя себе отметку проверить на вменяемость их психиатра, который с подобными проблемами направляет к нему пациентов.
- Я бы сказал, Вы очень пластичны. Не думали, что Вы себя просто недооцениваете?
- Ну уж нет, Лео-гун, я танцевать научился раньше, чем ходить, и если я говорю, что танцую как полено – то это совершенно точно так и есть.
Неуверенность в своих силах.
- Вы давно занимаетесь танцами, и, несмотря на то, что недовольны собой, до сих пор не бросили это занятие. Танцы для Вас так важны?
- Конечно, это же моя работа. Я стриптизер. Знаете, танцую приватные танцы в одном клубе (ты, кстати, мальчиками не интересуешься? Могу дать адрес). Платят хорошо, хотя до пенсии там, конечно, не проработаешь, но потом я хочу идти преподавать стрип-пластику, - стрекочет Хакён, и, глядя на свое отражение в стеклянном графинчике, поправляет и без того идеальную укладку.
Тэгун мальчиками интересуется исключительно в профессиональном смысле, а уж мальчиками, танцующими приватные танцы, не интересуется вовсе, поэтому тактично игнорирует вопрос об адресе, возвращаясь к теме разговора.
- Тогда откуда такая уверенность, что Вы танцуете…
- Как полено, - подсказывает Хакён, вытягиваясь вперед так, словно хочет заглянуть в тэгунов блокнот, - Вы же это записали? Знаете, я лучший танцор клуба вообще-то. Но вчера совершенно не мог пластично двигаться. Очень смущался.
«Смущающийся» стриптизер-полено с синдромом дефицита внимания и гиперактивности. Чудесно, Чон Тэгун, просто чудесно. Главное помнить о профессиональной этике и не заржать в голос.
- Вас смущает Ваша работа?
- Нет, конечно, меня смущал клиент. То есть… Ты знаешь, он был очень красивый. Обязательно отметь это себе в блокнот. Пишешь?
«Красивый клиент», - послушно выводит на листе Тэгун, мысленно делая фэйспалм.
- Он весь такой, знаете… Охрененный просто, - Хакён разводит руками, очевидно, пытаясь показать необъятную охрененность того самого клиента, - И голос у него такой… Тоже охрененный. И, о господи, у него такие ноги, видел бы ты – точно бы запал. Я буду называть его Рави, окей? Должен же я его как-то называть. Звучит очень мужественно, не находишь?
Мысленного фэйспалма становится критически недостаточно, и Тэгун радуется, что блокнотом и ручкой заняты обе руки. Рави. Кажется, что-то из индуизма? Прелестно.
- Итак, Вы не смогли танцевать, как обычно, потому что Вам понравился клиент.
- Точно, - одобрительно кивает Хакён, покачивая ногой.
- И Вы хотите преодолеть смущение? Научиться владеть реакцией своего тела, когда видите объект своей симпатии?
- Именно.
Качать ногой Хакену кажется недостаточным - он снова начинает рыться в карманах, обыскивая брюки, тянется к карману рубашки и, доставая оттуда что-то, напоминающее карамельку без фантика, тянет ее в рот. Перед этим, конечно же, вежливо предлагает ее «Лео-гуну» - тот мотает головой, надеясь, что это не выдает его испуга.
- Каких клиентов Вы обычно обслуживаете?
- Мужчины, женщины, - немного невнятно отвечает Хакён, грызя карамельку, - небедные. Бизнесмены, жены бизнесменов. Дети бизнесменов. Да мне, в общем-то, пофиг совершенно, кто они такие.
- Чем Рави от них отличается?
- Какой Рави? – недоумевающее уточняет Хакён, и Тэгуну кажется, что его уже ничем не удивить. Хочешь выбирать своим клиентам клички по названиям рек – пожалуйста, хочешь есть карамельки и крошить на кресло печенье – милости просим, да и вообще после всех продемонстрированных талантов Хакёна память как у золотой рыбки удивления уже не вызывает.
- Тот клиент, из-за которого Вы решили обратиться к специалисту.
- А ты знаешь, ему подходит.
Забывчивость.
- Да, звучит очень мужественно, - не удерживается Тэгун от легкого ехидства (вопиющее нарушение профессиональной этики, но, честное тэгуновское, по-другому с этим Хакёном невозможно).
- Знаю, это же я и сказал, - соглашается Хакён, укоряющее глядя на «Лео-гуна».
Непоследовательность.
Если психически здоровые пациенты бывают такими, Тэгун передумал быть психологом.
Он, закрывая глаза, мысленно просит Будду или даже кучу синтоистских богов – Тэгун уже готов в них поверить, если поможет – поменять ему одного Хакёна на десяток привычных пациентов с депрессией, или даже на несколько разводящихся семейных пар.
Тэгун с надеждой открывает глаза, поднимая взгляд на кресло напротив.
Хакёна в кресле уже нет, и в какой-то момент Тэгун начинает верить если не в чудеса, то в справедливость точно, однако с дивана сбоку разносится деликатное (насколько такое определение вообще может быть отнесено к этому Ча Хакёну) покашливание.
- Я полежу, - скорее объявляет, чем спрашивает, Хакён, и Тэгун только машет рукой – ты уже размазал клубничное печенье по всему ковру и заляпал мой журнальный столик, так что о чем речь, - Рави, он такой, знаешь… Я когда его в первый раз увидел, прямо ноги затряслись. Приходит такой, в кепке этой дурацкой, улыбается, смотрит на меня, как на идиота и улыбается.
- Когда от него поступил заказ на танец, Вы видели его впервые?
- Да нет же, это пару недель назад было, в нашем клубе, пока я ждал заказ. Черт знает, что он там делал – на клиента вообще не похож, с кепкой, и одет в шорты, представляешь? Я хотел подойти, спросить, не ищет ли кого, как он на меня посмотрел и улыбнулся. Я от неожиданности в него врезался и ногу отдавил.
Тэгун еле слышно хмыкает – от неожиданности, как же – но предположений пока не высказывает. «Профессионализм и спокойствие», - снова повторяет он, но помогает как-то слабо.
- А вчера от него поступает заказ, и от смущения Вы танцевали как полено, - подсказывает Тэгун, пока Хакён – нет, серьезно? – внезапно мрачнеет.
Резкая смена настроения.
- Пиноккио бы позавидовал мой деревянности, - убито заявляет он, переворачиваясь на бок, - Я взял бы первый приз в конкурсе на лучший танец робота, жаль, сейчас не шестидесятые, и танцевал я стриптиз. Я запутался в рукавах майки и умудрился запнуться, когда спускался со стойки. И удариться лбом о шест. Вы когда-нибудь видели стриптизера, который бы бился головой о шест?
Чон Тэгун стриптизеров не видел, особенно мужчин. Зато Чон Тэгун обладал достаточно ярким воображением, чтобы при рассказе едва сдерживать смех.
- А потом я начал танцевать у него на коленях и зацепился трусами за бляшку его ремня. Не смог отцепить, пришлось раздеваться. И даже когда разделся пять минут сидел у него на коленях как дурак, пытаясь отцепить эти долбаные трусы.
Профессионализм и спокойствие.
- Бляшка была совершенно дурацкая, кованая такая, там даже нормальный человек зацепится, я уверен, в ней в метро в час пик ездить вообще нереально.
Профессионализм и спокойствие.
- К тому же у трусов такая ткань… Господи, да смейся ты, я не обижусь, этот Рави тоже ржал, как гиена.
Профессионализм и споко…
Тэгун, не выдерживая, утыкается лбом в блокнот, так, чтобы прикрыть лицо, и смеется тихо, но до слез – нет, ему зачтется это на том свете, и совесть, наверное, будет напоминать до конца жизни, а Ча Хакён точно пожалуется начальству и будет прав, но, черт, бывают же такие неудачники.
Хакён, как ни странно, жаловаться, кажется, совсем не собирается – наоборот, словно бы приободряется и вскакивает с дивана, снова усаживаясь в кресло напротив, ожидая, пока «Лео-гун» успокоится. Тэгун приходит в себя быстро и, делая невозмутимое лицо, решает немного отойти от опасной темы неудач пациента:
- Вас раньше интересовали мужчины?
- Я гей, если ты об этом - радостно сообщает Хакён, кивая, словно китайский болванчик.
- Конкретные мужчины, я имею в виду. Вы влюблялись?
- Всегда неудачно, - фыркает Хакён, - Кругом одни натуралы.
Тэгун может поспорить, что в клубе, где мужчины танцуют стриптиз, иногда и для мужчин, одни натуралы, но решает тактично промолчать – мало ли, какие у этого Хакёна вкусы.
- Не думали начать общаться с Рави за пределами своего клуба?
Хакён медлит с ответом, и на столе мягко звенит будильник – через пять минут начинается прием по предварительной записи, а Тэгуну еще приводить себя в порядок после всего этого (чего «этого», Тэгун сказать не может, потому что описать прошедший час даже парой слов, кажется, нереально).
Хакён вскакивает мгновенно, снова становясь тем вихрем бешеного пиздеца, который заглянул в кабинет в начале приема, едва ли не лезет обниматься, прощаясь, берет на прощание еще одну печеньку («Они у тебя жутко вкусные, где берешь?») и, выскакивая за дверь, радостно машет рукой. Тэгун без сил падает на спинку кресла, думая, что его жизнь укорочена за сегодняшний рабочий день едва ли не вдвое, а профессиональная гордость втоптана в грязь.
Только в конце рабочего дня Тэгун вспоминает, что не назначил Хакёну следующий прием.
***
Тэгун старательно пытается забыть пациента Н. около недели – пока однажды вечером он, задержавшись на работе с документами, не получает от девочки из регистратуры телефонную трубку.
- Лео-гун, он снова пришел, - хнычет в трубке знакомый голос, от которого у Тэгуна моментально начинается нервный тик.
- Придете завтра на прием? – вздыхает Тэгун, потирая лоб. Пожалуйста, пусть не приходит.
- Я завтра не могу.
Есть на свете высшие силы.
- Но что мне делать? Я пролил на него коктейль. И представился.
Как всегда последовательно.
- А Рави?
- Сказал, что его зовут Вонщик и ему тоже очень приятно.
- Может быть, Вы тоже ему понравились? – устало спрашивает Тэгун, глядя на часы. Уже полночь, давно стоит собираться домой.
- Он оставил мне телефон.
- Тогда почему Вы звоните мне, а не ему?
- Я боюсь.
- Просто пригласите его на свидание, - «И отвалите от меня», продолжает мысленно Тэгун.
- Точно. Так и сделаю. Спасибо, - совершенно серьезно отвечает Хакен и прощается.
На той стороне трубки слышны короткие гудки, и Чон Тэгун с облегчением выдыхает – господи, пожалуйста, пусть этот Вонщик согласится на свидание, и больше этот кабинет не увидит и даже не услышит Ча Хакёна.
***
О том, что свои желания стоит выражать куда конкретней, Тэгун думает уже проснувшись в своей постели от трели личного (личного, черт подери, а не рабочего) телефона, и, поднимая трубку, слышит знакомое хныканье.
- Я пригласил его на свидание, и он согласился. Лео, что мне делать?
- Для начала, откуда ты узнал мой номер, - с утра Тэгун вежливо разговаривать просто не умеет – плевать на пациентов, какие пациенты вообще звонят на мобильный в 6 утра?
- Мне дали его по круглосуточному номеру вашей клиники, - как само собой разумеющееся объясняет Хакён, - Там была очень милая девушка.
Очень милая и, видимо, очень им задолбаная – догадывается Тэгун, пытаясь встать с постели. Заснуть после такого уже не удастся.
- Так иди на это свидание.
- И вести себя как идиот? А вдруг я ему не понравлюсь? А вдруг он натурал?
- Натурал, заказывающий приватный мужской танец? – скептически отзывается Тэгун.
- Странный натурал, - не унимается Хакён.
- Иди к черту, Ча Хакён. Сейчас шесть гребаных утра, и если твой Рави согласился с тобой встретиться после того, как ты отдавил ему ногу, зацепился трусами за его ремень и пролил на него коктейль – поверь, он не странный натурал, он очень странный гей. И ему уже похрен, что ты там дальше сделаешь. Так что поднимай свою задницу и иди к черту на это хреново свидание.
- Точно. Так и сделаю. Спасибо.
Тэгун едва сдерживается, чтобы не швырнуть телефон куда подальше – жаль, нельзя швырнуть его в Хакёна – и решает, что стоит искать новую работу. Не такую нервную. Впрочем, любую – главное, чтобы там не было Ча Хакёна.
***
С работы Тэгун все же не увольняется – хотя пытается весьма честно, каясь начальству в грубости и получая от ворот поворот и разорванное заявление об увольнении - и даже не меняет номер мобильного. Ча Хакён больше не звонит, и Тэгун даже вспоминает о нем с чувством легкой ностальгии (очень надеясь при этом, что видеть и слышать его больше не придется).
Поэтому, когда месяц спустя звонит мобильный телефон, выдавая на дисплее смутно знакомый номер, Тэгун даже не настораживается.
- Лео, представляешь, Вонщик предложил нам жить вместе!
-Поздравляю, - скорбно отвечает Тэгун, - И что теперь ты от меня хочешь?
- Как считаешь, мне стоит сменить работу?
Тэгун делает, наконец, фэйспалм – его никто не видит да и вообще Хакён этот совсем не пациент - и, не выдерживая, совершенно непрофессионально и несдержанно, долго громко и со вкусом матерится прямо в телефонную трубку.
***
Чон Тэгун – гордость родителей, института и своей клиники. Чон Тэгун, несмотря на то, что раньше был весьма уравновешен и спокоен, в последнее время слишком часто выходит из себя. Чон Тэгун не такой уж и необщительный, и, к его большому сожалению, не такой уж и одинокий. Чон Тэгун вообще, по мнению многих, отличается умом и сообразительностью, хотя теперь, смотря на его лучшего друга (да и парня этого друга, впрочем, тоже), в этом совершенно точно можно усомниться.
- Эй, Лео, мы с Вонщиком приглашаем тебя завтра на ужин. Клятвенно обещаем, что в этот раз курица пригорит ровно настолько, что ее можно будет есть.
- Ча Хакён, сейчас три часа ночи. И я разобью этот телефон о твою голову, как только увижу.