[vixx-soo]

формат работы: фанфик
персонажи: Хакён, Вонщик; Тэгун.
рейтинг: PG-13
жанры: au, слэш намёками
предупреждение: оос, нецензурная лексика, подразумевается продолжение (когда-нибудь)
описание: Его не спрашивают, кто он и куда ехать, из чего Хакён делает вывод, что парень за рулём как минимум в теме, кого он везёт и к кому.

заявка №13: Воншик/Хагён. Хагён вызывает такси для длительной поездки. Его водителем оказывается Воншик - чертовски возбуждающий таксист. Ехать и страдать, концовка на усмотрение.


Когда жизнь подбрасывает незапланированные встречи во внеурочное время, Хакён теряется, каким бы словом правильнее отразить своё к этому отношение. Отлично? Не совсем то, что и как он чувствует, хотя заканчивать свои дела на официальном и основном рабочем месте в половине восьмого вечера и растягивать медленно нагревающийся коктейль в ближайшем баре, чтобы убить часы и специально приехать минута в минуту - не самый худший итог дня. Охуенно? Не совсем корректно, хотя охуевать от тона, которым встреча назначается, и времени, в которое она единственно возможна, он - несомненно - охуевает. То-чего-он-так-хотел? О да, начиная с шести утра и до текущей почти уже ночной локации за барной стойкой в компании лонг-айленда и неоднозначно подмигивающего бармена - это именно то, чего он так хотел.

Хакён с непроницаемым лицом наблюдает за манёврами с подмигиванием, милостиво соглашается на бонус в виде ещё одного запотевшего бокала с веточкой мяты и плавающим на дне лаймом - за счёт заведения, конечно же - качает ногой в такт попсовой песенке, льющейся из дальних динамиков и вмешивающейся в его мысли. Из-за этого uh baby, baby, uh baby, baby все его "да кто он такой" и "почему я до сих пор соглашаюсь" превращаются в невнятную мешанину из музыки, алкогольных домыслов на тему предстоящей встречи и всё того же get you going like uh baby, baby.

Он много чем обязан, поэтому и соглашается, Хакён отлично это знает и ему никогда не дают это забыть.

Периодически Хакён поглядывает на часы - подаренные не так давно по случаю одного особо деликатного дела, которое он выполнил с присущей ему аккуратностью, так, что полиция долго ещё будет разбираться в хитросплетении фальшивых следов и улик - и снова испытывает противоречивые эмоции. Тускло отблескивающий в неярком свете бара корпус с вкраплениями драгоценных камней слишком напоминает ему человека, единственного имеющего право вот так вот дёргать его в любой момент, ничего не объясняя, и это Хакёну не нравится. Никогда не нравилось и никогда не понравится. А вот часы - нравятся, потому что странным образом они и связывают их ещё крепче, и будто бы ставят между ними определённый порог. Ну, и они в самом деле стоят столько, что Хакён дуреет чисто по эстетическим и финансовым соображениям.

Телефон мягко вибрирует смской, что машина подана, 67 ро 9999, извольте уже загрузиться и выехать, и Хакён позволяет себе выругаться. Он хотел вызвать себе такси сам, хотел намеренно приехать либо точно вовремя либо даже опоздать - просто чтобы пощекотать кое-чью пунктуальность - хотел много чего, но его хотения потеряли приоритет в тот же момент, когда ему сообщили о вызове. Хакёна нервирует, почему встреча так поздно и вне обычной для подобных случаев процедуры - с предварительным торгом о цене, фотографиями, милой перепиской по емейлу и неизменным "отчитаешься лично" в конце - но не тот уровень у него, чтобы оспаривать просьбы, озвученные в столь приказном тоне. Поэтому Хакён шлёт бармену воздушный поцелуй (парню ничего не светит, но он милый, почему бы и нет), убирает телефон подальше, для верности и из вредности отключив его совсем, и выходит на улицу, к ожидающей, если верить номерам, явно его белой тойоте.

Водитель ему не знаком, Хакён даже напрягается на долю секунды и стреляет недоверчивым взглядом в его сторону, но потом садится позади, бросая пиджак рядом и ослабляя галстук на шее. Обычно за ним если и присылают транспорт специально, то присылают хёндай, в котором всегда в наличии его любимая зажигалка, пачка Давидофф'а, правильная музыка и не в меру болтливый Джехван, успевающий рулить, комментировать, подпевать и выбешивать (либо умилять, в зависимости от хакёнова настроения) и всё это одновременно. Хакён привык к этому балагану, поэтому в другой машине ему неуютно и даже освободить от тёмно-серой удавки шею, развалиться на заднем сидении и - о боже, тут знают толк в музыке - услышать Paradise circus, бальзамом падающий в уши, пока как-то не помогает расслабиться в должной мере.

Его не спрашивают, кто он и куда ехать, из чего Хакён делает вывод, что парень за рулём как минимум в теме, кого он везёт и к кому. Что, в общем-то, логично.

- Как тебя зовут? - спрашивает он, когда and never love you again заканчивается и вместе с ней заканчивается то немногое хорошее, что имеется в аудиотеке Сеул-FM, потому что знакомые уже начальные биты кавера про бэйби как родные заползают в голову Хакёну. Как будто и не расставались.
- Вонщик, - спокойно отвечает водитель, на секунду встречаясь с ним взглядом через зеркало заднего вида, чтобы тут же потерять к нему интерес и смотреть исключительно за дорогой. - Ким Вонщик.
- Привет, Ким Вонщик, - бубнит себе под нос Хакён. - Дурацкое имя.

Ему снова не по себе от столь позднего и внезапного вызова. Он любит экстрим, вся его работа - один сплошной экстремальный экстрим, но он не любит такое вот сочетание экстрима и конечного пункта своей поездки, потому что это означает выполнение не только какого-нибудь особенно сложного задания, но и много чего ещё, о чём думать Хакён категорически не хочет. Сейчас как никогда кстати была бы шумовая завеса в виде Джехвана и его бесконечных словесных потоков обо всём сразу, но всё, что предлагает ему вселенная - это молчаливый Ким Вонщик и навязчивая песенка, от которой скоро натурально будет тошнить.

Вонщик ведёт ровно и даже расслабленно, как будто всю свою жизнь только и делал, что рассекал по разнообразным трассам и вообще за рулём с рождения. Хакён лениво скользит взглядом по высоким спинкам передних сидений, по выбритому затылку Вонщика (за ухом у него царапина, а в самом ухе серьга и это выглядит так пошло, что Хакёну почти нравится), щурится от мелькающих снаружи вездесущих разноцветных реклам. Ещё бы не думать о всякой херне...

Хакён прислоняется к дверце, чтобы иметь больший угол обзора, и смотрит, как Вонщик выкручивает руль на поворотах, как накрывает ладонью рычаг переключения передач и плавно выжимает сцепление - серьёзно, Джехвану стоило бы поучиться у него этой плавности, передающейся от мышц (рельефных мышц, мрачно замечает себе Хакён) через ременные и шестерёночные передачи автомобилю. Хакён любит красивые и мощные машины и тойота Вонщика вполне оправдывает своё urban cruiser, выбитое на бампере рядом с неуместной в любом другом случае наклейкой power, легко лавируя в сплетении городских улиц и вызывая ощущение надёжности и защищённости. В отличие от самого Вонщика, вызывающего в Хакёне желание потянуться вперёд и потрогать обтянутые рубашкой бицепсы. Про ноги в классических чёрных джинсах Хакён не думает до тех пор, пока взгляд не падает с абриса вонщиковых плеч вниз. If you wanna turn right hope you’re ready to go all night, сообщают ему динамики и Хакён чувствует, как внутри противно холодеет от осознания собственных желаний.

Он бы переспал с ним, с Вонщиком, думает Хакён. Переспал, а потом бы убил и это никого бы не удивило. Ну, разве что самого Вонщика, но кто его спрашивает, в самом деле.

Вонщик сильный, Хакён Родину готов продать, что посильнее некоторых известных ему личностей, и он уверен, что смог бы зацепить его за живое. Хакён часто играет на обманчивости своей внешности, он кажется хрупким и пластичным, слишком гибким, слишком податливым, но это далеко не так. Количество отчётов за проделанную работу служит тому отличным подтверждением и никто, знающий Хакёна достаточно хорошо, никогда не рискнул бы подкатить к нему без согласия на то самого Хакёна. Есть исключения (исключение), но Хакён предпочитает врать себе и считать это временным неудобством.

Зачем ему это надо, Хакён не уверен, но чем больше он смотрит на невозмутимый вонщиков профиль, на его плечи, видимую часть бёдер, широкую ладонь на рычаге, тем сильнее ему хочется остановить тойоту, выйти и удавиться. Предварительно оседлав Вонщика верхом, расстегнув джинсы и выбив из него эту невозмутимость к хренам - Хакён уверен, что растопить Вонщика и услышать его хриплый голос в более интимной обстановке он смог бы минут за пять.

- Тормозни, - командует он на очередном перекрёстке.

Вонщик бросает на него быстрый взгляд в зеркало, но послушно притормаживает у тротуара напротив кофейни с приторным названием "Ваниль". Хакён выходит, вдыхает влажный и прохладный - пока они выезжали из деловой части города, успел пройти дождь - воздух, закуривает и с удовлетворением ощущает, как никотиновая вязкая слюна скапливается во рту и вытягивает всякое идиотское желание делать всякие идиотские вещи. Я слишком долго просидел за коктейлями, убеждает себя Хакён, я слишком давно не выслеживал цель, я слишком давно не был у... да, слишком давно, поэтому и нервы ни к чёрту и Вонщик не к месту и бесит вообще. Вывеска мигает буквой "L" в каком-то странном гипнотическом ритме, на пару с никотином вычищая мысли от всего лишнего, и Хакён думает, что лучший способ перестать пялится на заведомо недоступный ему объект и изводить себя - это сделать так, чтобы они с этим самым объектом были в равных условиях. Только из-за этого Хакён садится обратно в машину не на заднее сидение, а впереди, рядом с Вонщиком.

Тот непонятно хмыкает, отчего Хакёну тут же хочется, чтобы его ругер sr9 был здесь прямо сейчас - он бы засунул его в этот хмыкающий рот и выпустил пару пуль. Просто с разгону, просто чтобы мозги на этот чистенький кожаный подголовник, просто потому, что Вонщик его раздражает своей невозмутимостью и этим он так похож на ещё одного, кому Хакён хотел бы вынести мозг отнюдь не фигурально, что Хакён презрительно поджимает губы и отворачивается к окну. Там снова начинается дождь, Сеул-FM, явно сжалившись над ним, ставит балладу от Fly to the Sky и Хакён выстукивает ритм указательным пальцем, размышляя, будет ли его цель сегодня реальной целью или это просто повод, прихоть, очередной способ потрепать ему нервы и получить с этого определённый профит.

- Клёвые, - Вонщик кивает в сторону запястья Хакёна, на котором, ввиду закатанных (спасибо какому-то там количеству коктейлей и тёплой погоде) рукавов и отсутствия пиджака отблескивают золотом явно очень дорогие часы.

Хакён непроизвольно икает и недоверчиво поворачивается к Вонщику. Клёвые? Клёвые?! Patec Phillippe из коллекции Complicated, стоимостью сравнимые с кайеном в не самой худшей комплектации - и всего лишь клёвые?!

- Тебе на такие всю жизнь извозчиком работать, - сообщает он, мило улыбаясь, и тут же отворачивается обратно в окно. - И то не заработаешь.

Взгляд Вонщика, скользящий от его запястья и выше по руке, заставляет Хакёна думать совсем не о том, о чём надо бы, и мысль пересесть вперёд, пять минут назад казавшаяся ему неплохой, сейчас вызывает желание надавать себе по щекам.

Потому что Вонщик смотрит совсем не так, как другие смотрят на Хакёна, не так, как он привык, чтобы на него смотрели. Вонщик смотрит так, как будто часы - это лишь повод для того, чтобы их снять, а не способ оценить стоимость Хакёна и предложить свою цену.

Оставшиеся сорок минут они едут, не разговаривая, под унылый чуть менее чем полностью аккомпанемент магнитолы (Хакён мысленно желает всем ведущим и звукооператорам Сеул-FM ослепнуть, оглохнуть и заодно забыть дорогу на радио) и тойота, всё так же плавно и ровно, останавливается у трёхподъездного особняка, больше уместного в реалиях какой-нибудь Англии или даже Бостона, чем в окрестностях Сеула, пусть даже и очень дорогих и очень частных окрестностях.

- Я могу подождать, - Вонщик слегка косится на него и пожимает плечами. - Такси отсюда ночью стоит недёшево.

Как будто это имеет какое-то значение.

- Не нужно, - Хакён даже не смотрит в его сторону. Обратно он неизвестно когда (через десять минут, два часа или под утро) и куда вообще, а Вонщик вызывает у него слишком много неуместных эмоций. - Удачного вечера.
- Вам тоже, - слишком уж равнодушно кивает Вонщик.

Каждый имеет ввиду своё, но на секунду Хакёну становится так зло внутри и пусто, что он хлопает дверцей ни в чём не повинной тойоты сильнее, чем того требуют приличия. Не то чтобы ему стыдно за это, но - бесит. Руки Вонщика, сильные и наверняка умеющие не только с рычагом переключения передач управляться плавно и с известной долей нежности, не выходят у него из головы всё время, что он идёт от машины до подъезда, поднимается по лестнице, нажимает на звонок и ждёт, пока с той стороны соизволят впустить его внутрь.


---
- Оценил моего нового водителя? - спрашивает Тэгун. - Тебе наверняка понравился.

Он наблюдает, как Хакён небрежно закрывает за собой дверь, оглядывается (без интереса - был тут сто раз - скорее по привычке) и подходит к окну, закрытому по случаю уже наступившей ночи тяжёлыми металлическими жалюзи.

- Твой вкус по-прежнему отвратителен, - кривится Хакён. Указательным пальцем он небрежно отгибает вниз широкую пластину и мельком смотрит на стоянку перед домом, прежде чем отвернуться. - Зачем ты меня вызвал?

Тэгун едва заметно улыбается и подходит к нему сам, не дожидаясь добровольного проявления хотя бы намёка на радость от встречи. Все эмоциональные условности между ним и Хакёном не имеют значения, достаточно того, что он зовёт - Хакён приходит.

- Есть дело, - Тэгун перехватывает его запястье, мягко поглаживая большим пальцем рядом с тяжёлым ремешком часов. - Но оно подождёт.


Вонщик стоит рядом с тойотой, опираясь на её капот и засунув руки в карманы джинсов, и смотрит точно на окно, и Хакён уверен, что Вонщик знает больше, чем надо бы. И не уверен, стоит ли что-то делать с этим знанием.