[vixx-soo]

формат работы: фанфик;
персонажи: кен/эн + остальные;
рейтинг: PG-13;
жанры: слэш, au, er
описание: он действительно занимает в их отношениях третью вершину. Потому что еще до Хонбина года два точно пару раз занимался сексом с Чжехваном, а такое между людьми не забывается.

Заявка №21. Кен/Эн. Они «друзья с привилегиями», пока один не понимает, что давно влюблен в другого. И это происходит, когда другой встречает «любовь всей его жизни»

— У тебя тут кофе воняет в каждом углу, — фыркает Хагён и морщит лицо, забредая в гостиную жеманным шагом. — Без меня завтракал, и как смелости хватило?
Чжехван недолго пялится и цокает: его одежда этому балбесу всегда к лицу почему-то. У них одинаковый размер, и отнюдь не все кофты или штаны возвращаются обратно, если в них Хагён хорошо выглядит. Вести счёт исчезнувшим белым рубашкам Чжехван прекратил еще в институтские годы, а теперь, кажется, пора прекратить со свитшотами прощаться.
— Не вижу никакой романтики в кофе. И вкус у него горький, хотя бы в выходные не пей? — Хагён самозабвенно мажет по шее капли одеколона и взятый флакон ставит на стеклянную полочку в придуманный, не запыленный кружок. Странно, думает Хагён, что друг больше не пользуется этим ароматом. Чжехвану он более чем подходит, и все это прекрасно знают. — В книгах много романтики пихают в персонажей, от которых пахнет «молотыми, хорошо прожаренными зёрнами». Каждый раз, когда так пишут, в мире подыхает один котенок.
Хагён ведет носом, словно его мышьяком травят, пялится ради ответной реакции на Чжехвана. Не обязательно придерживаться того же мнения, поддакнуть достаточно.
— Балкон проветривается, можешь расстелить себе там.
Он не ждал, что друг, самозабвенно занятый экселем на айпаде, поддержит его негодования, но... Упомянутый балкон открытый, свежим воздухом хоть закачайся. А еще там снежно и минус пятнадцать, кажется. Ха-ха. Такой юмор Хагён ценит. Когда тот, правда, к нему не применим. Поэтому, вредничая, он занимает место на диване рядом с Чжехваном, всё-таки марая позабытым ароматом, и поднимает ступни с паркетного пола.
Пережидать скандалы и опасности Ча тут больше нравится, несмотря на то, что в большинстве своём заявляется он не совсем в удобное время. Хотя у Чжехвана всегда светло и прибрано, проветрено, есть чем поживиться, вещи постираны, нет Санхёка (что надо вынести первым пунктом списка), а предметы обихода на своих местах, будто хозяин — аккуратист до мозга костей. Которого наверняка Кондратий хватит в хагёновом доме. Не то чтобы парень спит в свинарнике, нет. Все нужные вещи лежат на виду чуточку смешано.
В остальном их квартиры идентичны, потому что по соседству.
Из двух Хагён никогда не выберет свою.
Чжехван постоянно ему потворствует. Как бы обидно друг ни говорил о его предпочтениях, всё равно позволяет войти. Ничего не попишешь, Хагён — человек вспыльчивый, не считающийся с другими. С ним надо мягко, осторожно и очень вдумчиво разговаривать; за душой он зла не держит, пока не спровоцировать.
В данном случае пристрастие Чжехвана к кофе и есть причина негодования. Да и в целом сожительства с практикантом из кадрового отдела, Санхёком, вместо однокурсника и давнего друга, который, в свою очередь, делит квартиру с кофеманом Хонбином, шаблонно-правильным, а значит глуповатым и недалеким по авторитетному мнению Хагёна типом. Красавчиком, бесспорно, но авторитетное мнение непоколебимо.
Вечером тот самый недалекий Хонбин застает Чжехвана и Хагёна за просмотром ТВ. На вопрос о готовой еде они как-то странно жмут плечами, запрокинув назад головы. И кто, спрашивается, тут глупый, если у Хонбина с работы принесены в пакете чертежи доменной печи, по весу немного уступающие треклятой доменной печи, и всё еще активный в вычислениях мозг, а эти две амёбы палец о палец не ударили.
Хуже хагёновой привычки не советоваться на предмет своей уместности только то, что Чжехван всякий раз превращается под его влиянием в ленивую хрень, которая из морозилки мясо достать не в силах.
Хонбину нездоровится, он немного утомлён и мысленно поджигает горелкой диван, на котором парни сидят.
— Пусть заночует, — просит Чжехван попозже, помогая вынуть огурцы из холодильника.
Его комариком кусает вина, не стоило семь часов пялиться в телевизор.
Хагён уже в одного занимает диван, упав на бок; ему хватает ума не лезть в разговор о себе. Хонбин его впустит, всегда впускал. Не потому, что добрый, отходчивый или гостеприимный, — точнее, не только поэтому, — а поскольку знаком с патологической любовью Хагёна сраться с людьми без повода. Всё ясно как божий день: Хагён не согласился с Санхёком, Санхёк не отступил, Хангён повысил голос и психанул. Если он вернётся домой, они друг друга убьют или, что хуже, Хагён пропишется у Чжехвана и Хонбина на постоянку.
— В конце концов, он твой друг, — уступает Хонбин.
Он ставит промасленную с прошлого раза сковороду на конфорку и, получив в щёку душевный поцелуй, уходит поменять костюм на домашнюю одежду. Когда наггетсы почти прожарены, рисоварка пикнула и Чжехван уже накрыл на троих, Хагён тихонько подходит и приносит извинения. Он в курсе, что его присутствие сейчас раздражает, у Чжехвана и Хонбина на этой неделе 300 дней, и он не к месту.
Он, в принципе, занимает в их отношениях третью вершину. Потому что еще до Хонбина года два точно пару раз занимался сексом с Чжехваном, а такое между людьми не забывается.

*

Хагён любит разливное настоящее пиво больше, чем бутылочное. Наверное, эта прихоть и толкает его уехать в противоположную от дома сторону с плохо работающим навигатором. Середина рабочей недели, а он блуждает по чужому району в поисках питейного магазина. Интересно, так вообще можно магазин называть? Хагёну плевать вообще-то, он один и судить его не филологические извращения некому.
Впрочем, незапланированная прогулка наедине с собой приводит безграмотные мысли в порядок, немного разгружая голову. Размеренный тёплый ветер ненавязчиво продувает под рубашкой взмокшую под некогда надетым пиджаком спину. Приятно. Продавщица тоже выглядит так, что глаз радуется. Немолодая, но ухоженная ласковая женщина, не считающая зазорным уточнить у посетителя вкусовые пристрастия. Ча обожает таких работников сферы обслуживания. Они всегда считаются с его детским вкусом.
На обратном пути он в приподнятом настроении играет во фруктового ниндзя на смартфоне. Портфель уже не такой тяжелый, каким казался в лифте офиса; липкий лоб и взмокшие подмышки не приносят былого дискомфорта. Все спорные моменты складываются в приятный паззл, и настроение Хагёна несущественно, но улучшается. Возможно, сегодня будет замечательно пойти на мировую с Санхёком.
Налакавшись дома купленного сладкого алкоголя в одиночестве (чёрта с два Санхёку прощение, пусть вымаливает, пацана нет в столь светлый вечер), он расправляет свежую постель, погасив в остальных комнатах квартиры свет, и укладывается под одеяло в будничных плавках.
Засовывать характер в жопу трудно, думает Хагён. Он привык быть упёртым самоуверенным человеком, чуточку хамоватым и глухим до других. В юношестве не видел минусов в подобном поведении, покуда оно позволяло ему пробиться выше. Первокурсник Чжехван со смежной кафедры казался таким же неуступчивым человеком, а двух злых людей ведь не бывает? Значит, они оба нормальные. Ча с восторгом проглатывал все его огненные реплики и чувствовал, что душа отдыхает.
Со временем Чжехван избавился от максимализма. В основном, благодаря чувствам к Хонбину. Он повзрослел и, сам того не ведая, стыдит Хагёна тем, что первым обретает спокойствие. Раньше были видны не черты дурного прямого характера, а предпосылки к становлению руководителем, который мягким и примирительным быть не может по определению. У Хагёна линию поведения по-прежнему определяет вредничающий упёртый подросток внутри. Не то чтобы Хагёну он мешался в попытка занять кожаное кресло в своём департаменте — отставать от друга как-то позорно.
С тех пор, как Чжехван замкнулся на Хонбине и обрел во взгляде нечто взросло-тоскливое, Хагён не видит способов нагнать выросшее в длине расстояние и уже сомневается в том, что особые привилегии, которые на правах соулмейта и бывшего секс-партнёра были, еще действительны.

*

Когда на улице ливень столбом, Чжехван любит бесцельно сидеть у Санхёка и Хагёна. Если позвонить Вонщику, живущему на седьмом этаже, пасмурную тоску разбавят макколи, закуски и игры, а это уже полноценный квартирник, а не «здрастиявгости». Даже домосед Хонбин не брезгует присоединиться.
Вонщик, как правило, очень быстро фиксирует собой центральное место. И вообще заполняет всё пространство гостиной голосом — у него он низкий и на фоне остальных аккуратно ложится махровым покрывалом, теряя хрипотцу и смазываясь в один оберегающий тёплый бэкграунд. Чжехван достает мобильник ради плейлиста имени Джона Ньюмена. Вроде бы не обязательно, но без него нет атмосферы.
С коробками монополии и твистера — скудный примитивный выбор — Хагён скачет по гостиной, когда выпито хотя бы несколько бутылок спиртного. И умудряется скорчить три типичных своих лица (точнее, одно типичное лицо троим), если кто-то с результатами голосования по вопросу следующего развлечения не согласен. В таких ситуациях он внезапно вспоминает, что старше любого, и принуждает следовать его желаниям.
— Как всегда, — ворчит в коричневом кресле Санхёк, закидывает левую ногу на правую и поднимает новенький самсунг до уровня взгляда. Репиты — не для него.
Он выучил все варианты вакханалий и балаганов, которые берут начало именно с подобных слов старшего. С Хагёном он всё еще (или опять? Боже) в ссоре, поэтому критика от подчёркнуто молодого юноши чуть острее, чем положено. Хагёну показательно без разницы.
Твистер бесит всех, когда Вонщик неизвестно откуда достает чёрный лак для ногтей, смешанный с абразивными камушками, и уродует игрокам, которые его вышвырнули первым с запятнанного поля, ногти или руки. Чжехван выбывает добровольно и с диванчика наблюдает, как Вонщик, отложив лаки, со смаком бьет вареным куриным яйцом Ча по темечку.
Кто из этих двоих больший идиот — вопрос на миллион.
— В миске еще двадцать девять яиц, — стервозно шипит Хагён, делая вид или взаправду злясь. Он разгибается в пояснице последним и идёт ставить себе баллы за победу, — так что ты зря это.
Вонщик едва заметно шатается по пьяни, встав на зеленый кружок, ищет баланс посредством размахивания руками, фиксируется и лыбится, мол, «что, правда зря? А выгонять меня из игры не подло ли?» и распахивает глаза шире. Хагён передразнивает его, чувствуя тонкое ледяное желание порешать этого человека вотпрямщас. Он не признает, что с имитированием траха близ Вонщика палку перегнул. Это вообще флирт, наверное. только Чжехван всё понял правильно.
— Сейчас начнут бодаться, как идиоты, — вангует Санхёк. — Бранятся только тешатся.
Хонбин обожает периоды, когда Хагёну нет дела до его Чжехвана. Ким Вонщик, тебе нужно воздать должное за существование.
Вторую половину вечера Хонбин устало валяется у Чжехвана в ногах и вертит карточки наскучившей колоды. Тот их отбирает, целуя скучающего парня в висок и еще несколько минут бесконтрольно в губы. Они встречаются публично. Хоть и потеряли дружбу с Тэгуном (он упёрт, как горный баран, ничего не изменить теперь). Но они счастливы, и это главное.
В октябре Чжехван идёт домой, радуясь тёплой погоде и удавшемуся свиданию. Хонбин молча подстраивается под его шаг, улыбаясь спокойно. Страстный засос, оставленный им на шее в лифте, — последняя ласка с его подачи, так как под дверьми сиротливо сидит Ча Хагён. Он обещает в следующий раз пойти к Вонщику за пристанищем.
Хонбин редко себе позволяет на людях что-то интимное с Чжехваном; значит, сегодня секса Чжехвану можно не ждать. Тот часто на глазах у всех целует, куда, когда и как захочет. Ему совсем не стыдно, он невозмутим и смотрит так, что Хонбин смиряется с привычкой Чжехвана выставлять напоказ их близость.
С другой стороны, Чжехван никогда не отказывает Ча, и все как один твердят: Хагён важнее. Их дружба давняя и крепкая; когда заставят выбирать — Хонбин не победит. На Хагёна Чжехван тоже смотрит так, что видны глубокие, проверенные временем и чем-то там еще чувства.
— Ты будешь на первом месте, — иной раз шепчет Чжехван, крепко стискивая Хонбина.
— «Будешь»?
— Если ты поставишь меня перед выбором, — хохочет Чжехван. За стенкой Хагён крепко спит на диванчике.

*

Вонщик красный с мороза и чуть взмокший (до седьмого этажа пешком — тяжело, когда ты волочишь на себе храпящего Чжехвана, который истерично отказывался возвращаться к себе). В гостиной ни зги не видно, он чудом нащупывает в стене переключатель и с радостным «фьюх» заставляет холодные лампы скрежетать. Квартира у него беднее и меньше, чем у пьяного тела на его плечах, но место гостю всегда найдется.
На рассвете Вонщик надевает одежду поярче и лишь слегка злорадствует, подавая проснувшемуся непрофессиональному алкоголику Чжехвану лекарства. Тому они урезанную жизнь не продлевают, однако здоровье желудка обещают восстановить. Со временем.
— Из тебя отличный актер, — Вонщик делает паузу, и Чжехван поднимает вопросительный взгляд. — Как давно ты влюблен в моего Ча Хагёна?
Чжехван вздыхает и кусает губу, он круто влип, да?
— Странно обсуждать это с его парнем, — признается он.
Его, кажется, поймали, но он не чувствует в себе сил отпираться. Наверняка еще в баре всё подчистую выболтал.
— И всё-таки. Люди вокруг вас верят, что по уши влюблен он.
— По уши влюблён он, ты прав. Но в тебя, ты же в курсе. Вы больше года вместе. А вот безответная любовь у меня.
Выпив воду из кружки до дна, Чжехван всовывает ее в свободную ладонь Вонщика, который неловко мнёт пазы в пластинке с таблетками и с удивлением промаргивается через минуту-другую. Он видит в друге старую тоскливую искру из прошлого тех двоих.
— Ча Хагён никогда не был третьим в наших с Хонбином отношениях, Вонщик. И если тебе всё еще любопытно, как меня угораздило, то приходи на чай, когда я буду здоров.